Пол Андерсон - Долгая дорога домой [Долгий путь домой, У них нет мира]
Эти новые люди, населявшие Землю, могут попытаться завоевать Холат. Расстояние гигантское, но нельзя быть уверенным ни в чём.
Самое мудрое и безопасное — разрушить их цивилизацию, вернуть назад в пещеры. Это безумный план, но надо попытаться. Надо что-то делать, надо сыграть, натравливая одну группировку на другую. Он уже давно понял, почему они хотят поймать или убить его.
Он должен выжидать, наблюдать и подумать, прежде, чем решить, как ему поступать. Для этого нужно место, где можно спрятаться, и он уже знал, где можно найти такое место. Во всяком случае, стоило попытаться. Он изучил неподвижную карту, сопоставляя её с той, которую видел у Ленгли, и ввёл её в свою эйдетическую память, расшифровывая символы и учитывая изменения за пять тысяч лет. Затем он повернул аппарат на северо-восток и расслабился в ожидании.
Глава 6
Прогресс был налицо: к утру из перекроенной комнаты Ленгли были удалены все следы похмелья, и обслуживающий робот прикатил завтрак на столике и убрал посуду, когда Ленгли поел. После завтрака делать было нечего, кроме как сидеть и размышлять. Пытаясь преодолеть депрессию, Ленгли заказал себе книги. Раб-домоуправитель показал ему как управляться с приспособлениями в его аппартаментах. Машина, щёлкая, отыскала в городской библиотеке микрофильм, сделала копию и выдала её космонавту, который вставил микрофильм в свой сканнер.
Блостейн пытался читать роман, затем какую-то поэму, затем специальные статьи и в итоге отшвырнул их. С его ограниченным знанием все подтексты были непонятны. Он доложил Ленгли, что всё написано на высоком уровне, в сложной форме, полной намёков на классическую литературу двухтысячелетней давности, более важных, чем тривиальное содержание.
— "Поп и Драйден", — пробормотал он с отвращением. -Но им-то было хоть что-то сказать. Что ты накопал, Боб?
Мацумото, который пытался сориентироваться в современной науке и технике, пожал плечами.
— Ничего. Всё написано для спецов, считается, что читатель знает азы. Совершенно нет популяризации. Все, что я просмотрел, — руководства для тех, кто занимается непосредственно этими разделами науки. Муть голубая с какими-то Загановскими матрицами… Но при этом все же ощущается, что ничего реально нового за последнюю пару тысяч лет.
— Стабильная цивилизация, — сказал Ленгли. — Они полностью уравновешены, каждый на своём месте, все идёт достаточно гладко, и не существует ничего, что выбило бы их из колеи. Может быть, на Центавре по-другому?
Он вернулся к своим кассетам, к истории, пытаясь выяснить, как всё это произошло. Это было удивительно трудно. Первое, на что он наткнулся, — была учёная монография, перенасыщенная непонятной эрудицией в узкой области. Но ничего для обычного человека, если только он ещё существует. Чем ближе Ленгли продвигался к настоящим временам, тем более понимал, что перед ним застывшая в узкой специализации цивилизация, чьё будущее как ему показалось, лежит в прошлом.
Большинство выдающихся открытий после изобретения сверхпривода приходилось на долю параматематической теории человека, как индивидуальности, так и общественной единицы, что позволило перестроить общество, сделать его стабильным, предсказуемым и логичным. Отсутствовали работы, посвящённые структуре Технона, они не думали, что подобное устройство должно заниматься производством и распределением, они это знали. Их наука не была совершенной, да этого и не могло быть: такие происшествия, как революция в колониях, были совершенно непредусмотрены. Но цивилизация была стабильной, с мощной отрицательной обратной связью; она немедленно приспосабливалась к новым условиям.
Средства социальной организации не использовались для освобождения людей, а туже затягивали ярмо — для небольшого числа учёных было необходимо наблюдать за реализацией своих планов, и они, или их потомки (с прекрасным человеческим рационализмом) просто использовали силу. Поэтому, после всего, было логично, что у власти стояли наиболее сильные и интеллигентные — обычный человек был просто неспособен манипулировать силами, которые могли в один прекрасный день очистить планеты от живого. Так же логично было организовано управление: избирательное воспитание, управляемая наследственность, психологические тренировки. Возможность производства рабов, которые были эффективны и удовлетворены, — в общем, все совершенно логично. Обыкновенный человек не являлся объектом приложения таких усилий, потому, что концентрация и централизация власти, все более и более возраставшие с Индустриальной революцией, внушили ему традицию подчинения. Если бы человеку дали свободу, он не знал бы, что с ней делать.
Ленгли мрачно заметил, что другого и не могло быть.
Чантхаваар предложил прогуляться по городу, который назывался Лора.
— Я знаю, он показался вам поначалу довольно скучным, — извиняющимся тоном сказал он. — Просто последнее время у меня было много дел, но я буду рад показать его вам завтра и ответить на все ваши вопросы, если смогу. Мне кажется, это был бы прекрасный способ адаптации.
Когда он отключился, Мацумото сказал:
— Кажется, он не такой гад, как все остальные. Но ежели он здесь какой-то аристократ, то почему он все делает сам??
— Мы — нечто новое, вот поэтому он и носится с нами, — сказал Блостейн. — Что-то новенькое.
— Или, — пробурчал Ленгли, — он нуждается в нас. Мне совершенно ясно, что он не может добиться от нас чего-то нужного под гипнозом, или чем там они пользуются сейчас.
— Ты думаешь, что всё дело в Сарис? — нерешительно спросил Блостейн, — Эд, у тебя есть хоть малейшая идея по поводу того, где находится эта выдра-переросток, и что он затеял??
— Нет, … ещё, — сказал Ленгли.
Они говорили по-английски, но было совершенно ясно, что где-то здесь запрятан микрофон, а запись всегда можно перевести.
— Ещё не ясно, — добавил он.
Он сам поражался своей сдержанности. Он чуждался интриг, шпионажа, сделок. Космонавту необходимо быть сдержанным, отрешённым, неспособным к клевете и интригам, процветающим в метрополии.
В своё время он всегда был готов заняться каким-нибудь делом, и если сталкивался с ложью, то винил в этом себя и был чувствителен к мнению других. Сейчас ему было всё равно. Ведь было так легко уступить, сотрудничать с Чантхаваар и вообще просто плыть по течению. Как узнать, кто прав? Ведь Технон, кажется, представляет порядок, цивилизацию, закон, да и бессмысленно противопоставлять себя двадцати миллиардам человек и пяти тысячам лет истории.
Если бы рядом была Пегги, он сдался бы, а не рисковал своей шкурой ради принципов, в которых он не был уверен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});